Когда человек оглядывается назад, то понимает, что жизнь прошла молниеносно, и все радости, трудности, горесть, сладость, наслаждение, боли – все прошло. Если в этом длинном списке деяний, как в моем, например, размером в 70-80 лет, человек сможет оставить что-то, что он сможет представить перед Всемогущим Богом и надеяться на это, то это хорошо. Но если в этом продолжительном списке деяний у человека не будет ничего, что бы он мог предъявить в свою защиту перед Всемогущим Богом, а ведь с человека будут спрашивать, то жизнь станет уроном. Это и есть "… люди, несомненно, [понесут] урон,/кроме тех, которые уверовали, вершили добрые деяния …", (Коран 103:2,3): вера и праведные деяния. Если в этом списке деяний нашей жизни будет эта вера и эти праведные деяния, то человек не понесет урон. Польза будет в той мере, в какой будут вера и праведные деяния. Но если упаси Бог их не будет, или когда человек будет оценивать свою жизнь, поймет что они не являются безукоризненными и безупречными, тогда человеку очень трудно придется, очень.

В преславной молитве, которая известна как Абу Хамза Сумали, его светлость Али говорит, обращаясь к Богу: "اَللّهُمَّ ارحَمنی اِذَا انقَطَعَت حُجَّتی وَ کَلَّ عَن جَوابِکَ لِسانی وَ طاشَ عِندَ سُؤالِکَ اِیّایَ لُبّی" (… О Аллах! Смилостивься надо мной в тот день, когда кончаться мои аргументы и мне нечего будет представить в свое оправдание, а язык онемеет и не сможет ответить Тебе, и когда Ты будешь спрашивать меня, а сознание покинет меня …). Когда Ты призовешь меня к ответу, мне нечего будет ответить Тебе: ведь будут изучать дела человека и человеку надо будет ответить, поэтому говорит "کَلَّ عَن جَوابِکَ لِسانی" язык откажется говорить и я не смогу ответить и "وَ انقَطَعَت حُجَّتی" иссякнут мои аргументы. У человека ведь есть свои аргументы: это я сделал для этого, то – для другого. Когда на каждый из его аргументов ответят, человеку больше нечем будет оправдываться и тогда – "وَ طاشَ عِندَ سُؤالِکَ اِیّایَ لُبّی" мое сознание, мое сердце и моя душа окажутся взволнованными и растерянными от того количества вопросов, которые подряд будут спрашивать у меня. Это – то, что нас ждет. Мне самому это пришлось испытать. Это – мой опыт. Я не хотел говорить, само на ум пришло, выскочило из уст, я скажу. В 1981 г., когда со мной произошел тот случай в мечети им. Абу Зарра (Абу Зарр аль-Гифари) я лишился сознания. Затем меня подняли и пока меня несли из мечети к машине, я пару раз пришел в сознание и опять потерял сознание, и уже не приходил в себя. Те 2-3 раза, когда я приходил в себя я думал, что это мой последний миг, другими словами я полностью почувствовал, что это – конец. Вся моя жизнь вдруг промелькнула перед глазами. Я подумал про себя, есть у тебя что-нибудь, что можно было бы представить? Я понял, что против всего, о чем я подумал можно возразить. Я боролся, терпел неволю, подвергался избиению, преподавал, усердствовал. Это ведь первое, что приходит на ум человеку. В тот момент я почувствовал, что к каждому из этих пунктов мне можно предъявить. Например, в одном из этих событий ваши помыслы смешались с намерением, которое не было божественным, и все! Все пойдет насмарку. Я вдруг почувствовал, что нахожусь в подвешенном состоянии между небом и землей, как человек совершенно без опоры. Я сказал: «О Аллах! Таково мое состояние, Ты ведь сам видишь. По-видимому, у меня ничего нет. Как бы я не считал, вижу что мне нечего представить, вся надежда на Твое милосердие!» Человек может оказаться в таком состоянии. Надо постараться воспользоваться этими моментами.

Выступление на встрече со спикером и депутатами Меджлиса исламского совета, 5 июня 2016 г.