Великий лидер Исламской революции его светлость аятолла Хаменеи на церемонии, приуроченной к памяти 40-го дня мучеников недавней навязанной сионистским режимом 12-дневной войны Ирану, в своем выступлении вновь затронул события, произошедшие во время 12-дневной войны, и назвал победу народа Ирана в этой войне великой славой. Великий лидер Исламской революции, в частности, подчеркнул: «Произошедшее не было для Исламской Республики новым, с начала революции страна не раз сталкивалась с такими событиями. Помимо 8-летней навязанной войны было распространение смуты, попытки заставить слабых людей выступить против народа, разного рода военные, политические смуты и связанные с безопасностью и пр., попытки переворота и пр. Исламская Республика одолела всё это, Исламская Республика смогла на протяжении последних 45 лет обезвредить все заговоры врагов, выдержав все трудности связанные с ними, смогла одолеть всех врагов на этих поприщах. Важным является то, чтобы мы помнили, что исламский Иран появился и основан на двух составляющих: религии и знании. В сооружении Исламской Республики религия и знания являются главными формирующими элементами, и именно поэтому религия народа и знания нашей молодежи смогли на многих разных поприщах заставить врагов отступить. Впредь будет так же».

29 июля 2025 года

Для аналитической оценки победы Исламской Республики Иран в 12 дневной войне с сионистским режимом и роли великого лидера Исламской революции в руководстве страной информационно-аналитический портал Khamenei.ir в рубрике «История победы» представляет мнения и аналитику экспертов разных сфер страны в этой связи. В этом выпуске представляем вашему вниманию содержательную беседу с советником великого лидера Исламской революции, секретарем ВСНБ ИРИ и представителем великого лидера Исламской революции в этом Совете доктором Али Лариджани. В беседе затрагиваются очень важные вопросы, связанные, в частности, с происходящим во время прекращения огня с сионистским режимом, вызовами, с которыми сталкивается Исламская Республика Иран в эти дни, и методами управления кризисами, в том числе ядерные переговоры, обязанности ВСНБ ИРИ, вопрос фронта Сопротивления, вопрос, связанный со «спусковым механизмом» (snapback), договоренность Азербайджана и Армении, вопрос устранения недостатков в оборонной сфере и упрочения военной наступательной составляющей, деятельность политических и масс-медийных течений и приоритеты страны в деле решения проблем, связанных с благосостоянием населения.

- В качестве первого вопроса хочу спросить у Вас: какие важные задачи стоят перед ВСНБ ИРИ в нынешних условиях, когда Вы заняли этот новый пост? Ведь вызовы разные и их даже можно рассматривать в порядке приоритетов. И все же, планируете ли Вы, несмотря на эти вызовы, структурные изменения, изменения методов и подходов в этой связи?

- Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного! Должен сказать, что самая важная обязанность этого Совета заключается в том, что он должен управлять вызовами таким образом, чтобы в результате была создана спокойная атмосфера для национального развития страны, чтобы человек мог рассчитывать на прогнозированную жизнь. Ведь вызовы всегда существуют: сегодня это может быть война или другие вопросы, вчера были другие вопросы; есть региональные вопросы, есть и международные вопросы. В конечном итоге новаторство в сфере дипломатии, условия сил Сопротивления и военных, их комбинация должна привести к тому, чтобы были соблюдены и реализованы национальные интересы страны и, по сути, должен быть подготовлен путь сбалансированного развития или прогресса для страны и правительства. Очевидно, что в настоящее время, когда мы находимся в состоянии войны – пока что установлено прекращение огня – это важный вопрос, который следует принять во внимание и создать потенциал, который отобьет у врага соблазн повторного посягательства. К тому же у этого вопроса есть дополнительные моменты в виде ядерных вопросов, региональных вопросов и других вопросов.

- Каковы меры ВСНБ для этой готовности? Наверное, лучше будет сказать так: в эти дни те, кто имеют в какой-то степени доступ к Вам, вероятно, первое что спрашивают: будет ли вновь война или нет? Ведь это сегодня распространенный вопрос. Второй вопрос: насколько мы готовы к войне?

- Ответ на этот вопрос частично касается нас, частично – врага, потому что не все зависит от нас. Но самый важный вопрос, заключается в том, как мы можем отбросить войну посредством мер, которые мы можем принять. Я считаю, что несколько факторов могут быть эффективны в этом вопросе.

Первый фактор – национальная сплоченность. Подобно тому как вопрос национальной сплоченности на самом деле был очень эффективен в ходе 12-дневной войны. Тот факт, что иранцы в те дни проявили высокое понимание и правильно оценили своего врага и противника и, несмотря на все существующие разногласия, признали, что необходимо встать на защиту Ирана и интересов Ирана, является признаком очень высокого интеллекта. Разумеется, это следует сохранить в том плане, что правительство, народ и все мы должны постараться, чтобы эта сплоченность и солидарность сохранялись. Это один момент. Во время одной из моих поездок, один из лидеров стран сказал: мир почувствовал национальную сплоченность иранцев! Следовательно, это является национальным капиталом и для его защиты и сохранения есть разные факторы, но я не хочу отнимать Вашего времени.

Второй момент заключается в том, что один из важных факторов стойкости заключается в том, чтобы народ обладал минимумом в жизни. Да, действительно – война, но, как бы там ни было, управление жизненными вопросами населения должно быть таким, чтобы оно отличалось устойчивостью. Это один из обсуждаемых сегодня среди нас вопросов, и, я думаю, что правительство и лично президент очень привержены этому вопросу, обращают на него внимание и считают это частью справедливости. Следовательно, одна из основ нужд народа должна обеспечиваться должным образом, в условиях отсутствия войны это осуществляется одним способом, в условиях войны – другим. Это второй момент, который я считаю должен быть принят во внимание.

Следующий момент – сохранение и наращивание военных возможностей в количественном плане и в плане вооружения. Во всяком случае, мы обладали хорошими возможностями раз враг, несмотря на то что сам начал войну, стал суетиться, чтобы её закончить. Хотя за рубежом пропагандируют, мол, «мы имели большие успехи», однако практически большинство важных стран мира и народы поняли, что наш враг в этой войне потерпел стратегическое поражение, безусловно, есть разные доказательства в этой связи. Этот вопрос может быть полезен и для Ирана, и вызывать соблазн у врага. Потому что враг, не добившийся успеха в стратегическом плане, естественно пытается как-нибудь добиться все-таки успеха. Как можно разочаровать его? Необходимо устранить недостатки, связанные с военными возможностями, возможностями в сфере безопасности страны и недостатки в наших действиях. Поэтому частично мы выделяем свое время на выявление наших недостатков. Мы должны их внимательно и объективно выявить, затем устранить недостатки и нарастить свои возможности. Следовательно, это еще одна часть дел.

Безусловно, частично дела охватывают также международные и региональные взаимоотношения и баланс, который можно создать. То есть в число наших дел должен входить также более четкий диалог на международной арене, он должен выйти за рамки принятого, где обычно много церемониала.

Я на самом деле призываю, чтобы внутри страны уделялось внимание важному моменту: наша война еще не закончилась. И политические течения, и те, кто работают с аудиторией, должны помнить, что мы находимся на важном отрезке времени. Надо сказать, что сдерживающий потенциал Ирана также является очень высоким. Я не говорю, что в настоящее время потенциально идет война, но мы должны понимать, что война началась и в настоящее время в ней произошло прекращение огня. Следовательно, мы должны быть готовы и сохранить нашу сплоченность.

Во всяком случае, одним из важных моментов в этой войне являются меры лидера революции. Его светлость с первого дня очень внимательно занялся вопросами, принял меры, назначил командиров, занялся вопросами войны и разговаривал с народом. Таким образом, в этих условиях необходимо полностью поддержать это руководство, и, безусловно, рациональная сторона этого вопроса также является сильной. Люди, возможно, могут расходиться во мнениях по некоторым политическим вопросам, но когда речь идет о крупном кризисе, наша поддержка человека, который является предводителем, и на самом деле управляет войной, обязательно должна быть сильной. Следовательно, мы не должны создавать трений. Я думаю, это часть важного понимания текущих условий. Я не говорю, что нет разногласий. В обществе может быть много разногласий: разногласия могут быть у политиков, партии могут иметь разные мнения; вопрос в том, что не следует быть невнимательными к текущим условиям, условиям места и положению, в котором находится народ, потому что это порой создает трения, которые подталкивают врага к действиям против нас. Поэтому эта сторона вопроса, я считаю, является важной и необходимо принять это во внимание.

- Возможно ли, что ВСНБ неким образом займется вопросами и в этом плане?

- У ВСНБ всегда были механизмы в этой связи, есть постановления, следовательно, нет необходимости принимать новое постановление, потому что оно раньше было, и я в курсе в прошлом в этой связи была проделана работа. То есть важно, чтобы этот механизм выполнял свою функцию, т.е. был в контакте с мыслителями, журналистами и писателями и удовлетворял их. Мы и раньше проводили эти заседания и объясняли положение. Я думаю, что эта интеллектуальная зрелость присутствует у большинства этих людей. Если им правильно разъяснить вопросы, они примут правильные решения.

- Доктор, несмотря на то, что враг потерпел стратегическое поражение в этой войне, у нас тоже наблюдались недостатки на тактическом уровне, на практике в плане военных вопросов и некоторых других вопросов. С учетом того что планы государства в этой связи сосредоточены в ВСНБ, возможно, общественность в настоящее время хочет знать, в той мере, в какой это возможно, получить информацию о том, какие меры принимаются, чтобы заполнить этот вакуум в сфере безопасности, военной, оборонной и информационной сферах до возможного следующего этапа столкновений, если такое произойдет?

- В плане обороны в ВСНБ было принято очень важное решение, и был создан Совет обороны. Этот Совет обороны подведомственен ВСНБ. Его миссия – только оборона, устранение проблем ВС, меры в этих вопросах, механизмы которого разработаны и он функционирует; созвано первое заседание и вопросы поставлены на контроль. В этой связи Генштаб ВС взял на себя некоторую ответственность и в настоящее время занимается этим; МО активно в вопросах обеспечения и все заняты делом, особенно командующий КСИР и командующий ВКС КСИР, – все заняты делом в том плане, чтобы по мере возможности, если на этом пути есть проблемы, устранить их. Особенно хорошо используются также возможности экспертов и способной и профессиональной молодежи. Мы и в секретариате, ввиду того что действительно перешли в эпоху современных войн, создали департамент по вопросам технологий в оборонной сфере, который сконцентрирован на этом вопросе, занят делом и в этой связи мы приступили к действиям. Я лично полон надежды, потому что многие специалисты вузов присоединились к этому процессу.

- Если можно, не могли бы Вы раскрыть эту тему более детально и на примерах.

- Например, в сфере ПВО и радаров у нас были пробелы, но в настоящее время на этом сосредоточились, ведется работа, или некоторые вопросы, которые связаны с этими вопросами. Безусловно, нет необходимости, чтобы я сейчас говорил о всех деталях. Достаточно знать, что в целом работа проводится в этом ключе. Надо сказать, что у нас в этой войне было много сильных сторон, в том числе в ракетной сфере и других сферах, которые сломали хребет врагу. Следовательно, это необходимо по-прежнему наращивать и в этой сфере также ведется работа. Поэтому оборонная сфера на контроле и по воле Аллаха дает хорошие надежды, т.е. перспектива этого, хвала Аллаху, хорошая.

- В этой связи стоял ли также вопрос закупок нового вооружения?

- Да, и это было. Хотя наш акцент больше делается на внутренних вопросах, но и помощь других мы используем.
Другой  стороной вопроса является устранение проблем, которые были в вопросах безопасности и в этой связи проводятся заседания. Это – проблема, которая обязательно должна быть устранена. Безусловно, вопрос здесь не только в человеческом факторе. Т.е. когда мы говорим шпионаж, не следует думать, что причастны человеческие факторы, да, это есть – не говорю, что этого нет, – но есть и другие факторы.

- Кстати хотел отметить, что одним из вызовов и неясностей у нашей общественности внутри – на это не был дан должный ответ, а в сфере агитации враг злоупотребил этим – является то, что нашему народу и нашему общественному мнению не было представлено ясной информации об уровне и глубине шпионажа. Я не знаю, есть ли возможность, чтобы ответственный за безопасность страны более конкретно говорил на эту тему или нет. Если можно, объясните, пожалуйста.

- Безусловно, нет необходимости вдаваться в подробности, потому что, несомненно, это может обернуться во вред, но это, обязательно, должно быть поставлено на контроль. Важно, что на это обратили внимание и это изучается. На первый взгляд может показаться, что весь вопрос – шпионы, которые шатаются на улицах или в других местах и передают врагу информацию, но это не так. Другими словами, когда вы видите арену шпионажа, вы понимаете, что новые технологии и пересечение друг с другом огромного количества информации может помочь иностранным спецслужбам больше этого. Поэтому технологическое превосходство может в большой степени помочь разведке в этой связи, и эта часть – основная часть вопроса. Таким образом, работа, которую проделывают другие, заключается не только в отправке человеческих ресурсов в другую страну; это старый метод, хотя он и остается в силе, не то чтобы он был исключен, но важно то, что спецслужбы могут получить необходимую информацию из потока и пересечения данных, которые они получают и оптимально воспользоваться ею для проведения операций. Поэтому этой стороне вопроса необходимо больше уделить внимания.

- Безусловно, частично наши пробелы связаны с нарративами в СМИ.

- Надо сказать, что в целом я считаю неплохим положение иранских СМИ, т.е. многие усердствуют в этом деле, пишут статьи и выступают на радио, по ТВ и другим каналам. Учитывая тот факт, что эта война стала неожиданной для всех и в некоторой степени внезапной и нечестной – она сопровождалась обманом – мы должны признать, что наш масс-медийный сектор в тот момент тоже пережил «внезапный инфаркт», но пришел в себя, и начал на самом деле действовать.

Важным в настоящее время является то, что мы должны и увеличить, и сделать более техничными наши масс-медийные возможности. Я считаю, что наши СМИ работают немного рутинно и эта не совсем эффективно. Т.е. аудитория нуждается в получении короткого и качественного информационного контента. Естественно, я не утверждаю, что это всегда так работает. Вполне вероятно, что он также воспользуется объемным и долгим материалом, ели он будет привлекательным, но обычно короткий контент воспринимается лучше.

Значительная доля отводится правдивости информации. Т.е. все признают, что из соображений безопасности не обо всем можно говорить, но и не следует говорить и неправду. Другими словами, люди обязательно должны чувствовать, что СМИ не лгут, не говорят неправды. Вы можете сказать, что не можете в настоящее время говорить на некоторые темы, так и скажите: «в настоящее время сказать не можем» и все с этим согласятся, но если вы скажете неправду, это ударит по вашей репутации. Это должно находиться во главе угла работы СМИ. Особенно в условиях войны, подобно тому как опорой народа в продвижении вперед целей является лидер революции, в такой же мере опорой народа должны служить СМИ в плане правдивости, чтобы он признал текущие события и смог скоординироваться.

- Доктор, Вы, наверное, в эти дни встречались и встречаетесь с лидером революции. Хочу спросить у Вас, каким самым важным требованием было и остается у его светлости к Вам на первой встрече и первом заседании после того, как Вы возглавили этот новый пост?

- Главным требованием его светлости было то, что в целом мы должны приложить все свои усилия, чтобы в лучшем виде защитить национальные интересы государства, добиться стабильной безопасности, что в широком плане охватывает разные внутренние, региональные и международные вопросы. В принципе, его светлость считает, что делать это следует стойко, неколебимо и мужественно. Он сам придерживается такого пути. На протяжении всего периода войны я ни разу не видел, чтобы его светлость проявил хоть какое-то малейшее сомнение в пути, которым он следует.

- В те дни Вы поддерживали связь с его светлостью?

- Да, связь была, и наставления его светлости до нас доходили. Мы проводили также заседания и постоянно отправляли его светлости свои мнения, получали также ответ и все было предельно ясно. В настоящее время после войны наша связь является более частой.

Его светлость уверенно делает шаги на своем пути, и это его поведение очень похоже на Имама (Хомейни). Когда Имам был в Париже, мученик Мотаххари как-то приехал навестить его светлость и несколько дней был рядом с Имамом. Когда он вернулся, я и господин Али Мотаххари вместе приехали в аэропорт за ним. По дороге мы спросили его, каким он увидел Имама. Он ответил: «Я увидел его верящим в путь, верящим в народ, верящим в Бога и уповающим на Бога». Чуть позже он написал об этом в одной из своих книг, где упоминает о четырех «верах»: верящий в цель, верящий в путь, верящий в народ и верящий в Бога. В ходе этих событий я заметил такое состояние в его светлости аятолле Хаменеи, т.е. он делает шаги с полной уверенностью, и это – отличительные особенности лидеров, которые следуют путем Бога и целенаправленны.

- Давайте перейдем к другой теме. Как Вы сами коротко отметили, мы находились в процессе переговоров, как враг практически подверг бомбовым ударам стол переговоров, поэтому, естественно, наша позиция и наш подход к переговорам в нынешних условиях отличается от того, что было до 13 июня. Как Вы считаете, может ли в этих условиях работать дипломатия, если да, при каких условиях?

- Я всегда рекомендую, чтобы Иран никогда не отказывался от дипломатии, потому что сама дипломатия – это средство. Великий лидер тоже однажды сказал: пусть у вас в руках всегда находится знамя переговоров. Это правильно. На самом деле дипломатия – часть работы правительства и нет смысла ему отказываться от нее. Важно, когда и как ею воспользоваться. Если враг превращает арену дипломатии в сцену театра и шоу, такая дипломатия ничего не даст. Или если он намеревается использовать дипломатию для оправдания другого какого-то дела, очевидно, что такая дипломатия не отвечает сути дипломатии, и он не хотел ее использовать. Но если дипломатия применяется тогда, когда мы не извлекаем пользы от войны и хотим добиться мира, здесь дипломатия является уместной и настоящей. В настоящее время я не вижу таких условий. Другими словами, я думаю, что дипломатия, которую они проводят, является дипломатией «создания повода», но в то же время мы не должны говорить, что мы отказываемся от дипломатии.

Что касается того, какими должны быть условия переговоров и когда они являются плодотворными; переговоры приносят плоды тогда, когда противоположная сторона понимает, что война бесполезна и хочет решить вопросы, например, путем переговоров. Но если он решит воспользоваться переговорами в качестве повода для очередной операции, то такие переговоры не являются правильными. Следовательно, в этом вопросе наше условие заключается в том, чтобы переговоры были реальными. Если вы преследуете войну, то делайте свои дела, а когда разочаруетесь, приходите на переговоры. Но если вы действительно пришли к выводу, что вам не под силу заставить посредством войны капитулировать этот непреклонный и стойкий народ – абсурдны заявления, которые они озвучивают, мол «мы обязательно должны оказать давление, чтобы Иран капитулировал»; да и лидер ответил им и в ходе войны они поняли, что «иранцы непобедимы» – это является условием проведения реальных переговоров и вы должны понять это.

- Доктор, какой Вы видите перспективу Исламской Республики в отношении сил и фронта Сопротивления после 12-дневной войны? Вы посетили Ирак и Ливан; в настоящее время в Ливане оказывается тяжелое давление на «Хизбаллу», чтобы она сложила оружие, чего не смогли добиться израильские боевики в ходе прямых военных действий. С другой стороны в СМИ в международных кругах бытует мнение, что силы, которые Исламская Республика поддерживала в качестве фронта Сопротивления, ослабевают.

- Если они ослабли, то для чего вся эта настойчивость и давление на них? Ведь если они ослабли, то ослабли. Давление обычно оказывается там, где есть сила, а если ослабли, так ослабли ведь. Я считаю, что это из области тех самых странных заявлений. Если обратиться к тому, о чем сообщали СМИ, например, 4-5 лет назад и до этих событий, тогда не шла речь об ослаблении. Так ведь? Но обратите внимание, что они говорили о Сопротивлении и связях Ирана с Сопротивлением: Иран совершает ошибку… они не представляют важность… это расходы для Ирана! Основным нарративом было то, что «они не являются сколько-нибудь важными, Иран напрасно расходует себя для них, они вообще ничего собой не представляют!» Теперь они говорят, что фронт Сопротивления ослаб, но в то время, когда, по их мнению, он не был слабым, они говорили то же самое в другой форме. Теперь они заявляют, что они слабы. Если они слабы, оставьте их в покое, отстаньте от них, к чему все эти планы против них?

Я считаю, что за последние два года они создали много трудностей для себя и для народов региона: они убили людей, ранили людей, обрекли людей на голод. Все это – преступления режима, который не признает никаких красных линий, он творит всё, что захочет, а западный мир признал это зверство.

Далее вопрос в следующем: раз вы утверждаете, что уничтожили ХАМАС, почему боитесь, что он возьмет Газу? Вы убили и предали мученической смерти людей, заморили голодом людей, но не смогли уничтожить ХАМАС. Почему он не уничтожается? Это в их руках. Вы убиваете и истребляете людей, а у них есть семьи, есть юноши. Вы заставляете их занять позицию борьбы с вами. Когда появилась «Хизбалла»? «Хизбалла» появилась, когда Израиль напал и захватил полностью Бейрут. А раз был захвачен Бейрут, в принципе народ какой страны, готов принять господство над собой другой страны посредством оккупации? Как следствие группа молодых людей сказала: мы должны защитить себя, и это стало главным оплотом «Хизбаллы». Они говорят, что якобы Иран создал «Хизбаллу». Нет, это они своим поведением создали «Хизбаллу». Да, мы помогли. Мы не обманываем, мы говорим, что помогли и помогаем, но «Хизбаллу» как таковую создал народ Ливана, и это стало для них вложением, т.е. маленькая страна смогла противостоять Израилю.

Аналогично ХАМАС. Когда вы приходите и захватываете страну, а затем заявляете: у вас нет никакого места, вы должны отдать свои земли другим, естественно, что народ противостоит вам. Аналогичное произошло в Ираке. Когда американцы оккупировали Ирак, образовались сопротивленческие движения, потому что вы оккупировали, совершили насилие в отношении жителей, причем такими идиотскими действиями, как вели себя их солдаты. Почему в Йемене образовалось Сопротивление? Хуситы были всегда; они враждовали с правительством, но когда стали бомбить Йемен, хуситы поняли, что настало время оказать сопротивление и появилось движение Сопротивления.

Таким образом, Сопротивление – это реакция на их поведение, и чем больше они будут оказывать давление, тем глубже будет Сопротивление. Они заявляют, например: мы нанесли удар. Да, они нанесли удар, это правда; они ударили по «Хизбалле». Однако вопрос заключается в том, смогла ли «Хизбалла» восстановить себя или нет? Среди них было такое количество молодых сил-муджахидов, что они начали самовосстанавливаться. У Бжезинского, который был советником по национальной безопасности США, есть книга – он в ней, в частности, приводит некоторые стихотворения деятелей искусства и ссылается на них, – в которой он пишет, что «на Ближнем Востоке мы сталкиваемся с явлением, а именно политическим пробуждением молодёжи и ненавистью к США». Затем он приводит пример, мол, сенегальский поэт, например, пишет то или другое. Это – факт. Когда американцы, оказывая давление, заявляют: «наша теория – мир через силу», что значит «мир через силу? Что это означает? Переведите это на практике.

- Значит капитуляция.

- Либо капитуляция, либо война. Какой свободолюбивый человек согласится с такой капитуляцией?! А этот Нетаньяху – более идиот, чем тот – повторяет это и заявляет: я тоже так считаю! Он хочет перетянуть на себя одеяло. Не работает ни то, ни другое. Когда Нетаньяху заявляет, мол: «я в лице маленькой страны хочу установить мир посредством силы», т.е. он обращается к странам региона, в том числе Саудовской Аравии, Египту, Иордании или Кувейту: вы либо должны капитулировать передо мной, либо воевать! Таким образом, он всех будоражит, поэтому сегодня условия в регионе таковы, что все в отношении Израиля занимают оборонительную стойку. Безусловно, они, возможно, могут иметь отличное он нас мнение – я не утверждаю, что они думают также как мы – но они недовольны действиями Израиля и понимают, что Иран выступает преградой на его пути. Это важный момент. Поэтому, я считаю, что Сопротивление и живо, и продвигается.

- Является ли политика Исламской Республики после 12-дневной войны прежней политикой поддержки и наращивания мощи фронта Сопротивления?

- Смотрите, в том, что мы всегда должны принимать решения согласно условиям времени сомнений нет. Но Исламская Республика всегда поддерживает Сопротивление, потому что считает это подлинным течением и капиталом. Они разве отказались от Израиля? США в настоящее время отказались от Израиля? Они по-прежнему поддерживают Израиль. Если Иран не поддержит существующий потенциал: они говорят «мы поддерживаем интересы Ислама и переживаем за Иран», то это своего рода политическое безрассудство. Иран должен воспользоваться своими возможностями. Раз враг использует все свои маленькие и большие возможности, почему бы нам не воспользоваться своими возможностями?

Я порой слышу, говорят: «Сопротивление ничего для нас не сделало!» На самом деле хотят повлиять на ваше сознание и навязать мысль о том, что они, мол, «являются обузой для вас, требуют расходов с вашей стороны, бросьте их; можно мир заключить». Некогда во время разговоров с одним из мировых лидеров, являющегося также членом Совета Безопасности, я спросил: для чего вы установили международные нормы? Когда на нас нападают, вы, являющиеся членами Совбеза, ничего не делаете, на что нужны международные нормы? Он сказал, что эти нормы – чушь, потому что международная арена означает силу. Такова действительность. Если вы не будете защищать свои силы, получите удар. Это очень плохо. Такова международная арена, как джунгли, но это – действительность, которая существует. Вы можете с этим соглашаться, а можете не соглашаться; если не согласитесь, получите больше ударов.

Следовательно, вы должны наращивать мощь своих факторов силы. Внутри, важен ваш народ. Вы должны иметь поддержку народа, вы должны сохранять его сплоченность, обеспечивать его нужды, дружить с народом, не разговаривать с ним в приказном тоне, постарайтесь прочувствовать его. В регионе у вас тоже есть возможности, объединяйтесь со своими возможностями в регионе. Считать, что, например, «Хизбалла» или силы Сопротивления в регионе являются обузой для нас – это стратегическая ошибка. Я считаю, что и они нуждаются в нашей помощи, и мы должны воспользоваться их помощью. Ведь и создание изоляции не идет на пользу национальной безопасности Ирана.

- Во время визита в Ливан Вы встречались также с шейхом Наимом Кассемом. По итогам визита и состоявшихся встреч, как Вы оцениваете – если можно менее дипломатично и в целом – восстановление жизни и организационное восстановление «Хизбаллы»?

- Я и раньше говорил на эту тему. Я действительно обнаружил весьма решительными силы «Хизбаллы» и их лидера на своем пути; и руководящий состав «Хизбаллы» и ее молодежь полны решимости. В ходе выступления среди них на приветственной церемонии и у могилы мученика Насруллы вы видели это поколение, хотя это была лишь часть. Никто, к тому же, их не приглашал, они сами пришли, таков их дух. Они чувствуют насилие по отношению к себе, поэтому готовы отдать жизнь во имя защиты Ливана. Некоторые здесь утверждают, мол: вы должны сдаться! Почему мы должны сдаться? Капитулировать перед кем? Они возмущены.

Мы в свою очередь всегда придерживаемся позиции, что они должны решать свои вопросы в рамках национального диалога, и мы по-прежнему придерживаемся этого правила. Безусловно, мы никогда не навязывали что-либо силам Сопротивления. Заявляют, мол, что они связаны с Ираном. Да, связаны, ведь они наши братья, а не выполняющие наши приказы. Это вообще не наш метод, и мы считаем, что они сами достаточно зрелы и способны принимать решения. Именно в этом заключается разница в поведении Ирана и поведении других. Их стратегия заключается в следующем: «либо вы капитулируете перед нами, либо война», однако мы считаем, что следует уважать их интеллектуальный рост. Наша позиция такова – не только мы должны быть сильными, но и регион должен быть суверенным и сильным: и правительство Ливана должно быть сильным, и правительство Ирака должно быть сильным, и правительство Саудовской Аравии должно быть сильным; мы не говорим, что они должны находиться на уровне ниже, а мы господствовать. Мы не преследуем господства, мы признаем братское взаимоотношение и рациональное сотрудничество, и верим в суверенные и сильные правительства в регионе.

Мы всегда поддерживаем Сопротивление и стратегия Исламской Республики – поддержка Сопротивления.

- Если Вы не против, перейдем к вопросу атомной энергии. У Вас издавна есть богатый опыт в вопросе ядерного досье и перепалки с МАГАТЭ. Как вы оцениваете действия Агентства в отношении последних событий и произошедшего в ходе войны? Какие у Исламской Республики планы для противодействия этому с разных позиций во взаимодействии с Агентством и даже в плане юридических мер?

- Насколько мне известно, со времен господина эль-Барадеи и следующего поколения, пока очередь дошла до этого господина, МАГАТЭ действительно никогда не было таким деструктивным, как сегодня. Т.е. в нем господствовал какой-никакой разум. Оно действительно действует по указке Запада, но соблюдались хоть какие-то международные отношения. Этот же человек, будто передал карт-бланш врагу и США. Т.е. в дни войны он играл роль подстрекателя. Стыдно, ведь в положениях о гарантиях МАГАТЭ говорится, что Агентство должно защищать страны-участницы ДНЯО, должно экстренно созвать заседание Совета Управляющих, а результаты передать в СБ ООН. Однако он просто наблюдал и даже не осудил! Разве такой человек достоин возглавлять МАГАТЭ! Когда был аль-Барадеи, он действовал очень разумно. Во всяком случае, международное давление на них всегда оказывается, но благодаря некоторым мерам он в некоторой степени соблюдал престиж профессионального центра. Я не говорю на все 100 процентов, но в некоторой степени он соблюдал, чтобы как минимум были какие-то проявления, которые в целом показывали бы, что занимаются экспертной работой. Но этот человек полностью сдался и капитулировал. Война – это предельная линия; с нами воевали, подвергли ударам наши ядерные объекты, МАГАТЭ даже заявление не обнародовало с осуждением! Действительно позорное положение!

Я думаю, сначала им следует определиться с МАГАТЭ: какую пользу несет это Агентство? Сегодня страны действительно задаются вопросом, в чем польза нашего членства в МАГАТЭ? Какая польза от нашего сотрудничества с Агентством? Я не призываю выходить из ДНЯО, я говорю, что это – логичный вопрос нашего народа и всех стран.

- Является ли выход из ДНЯО одним из вариантов Исламской Республики?

- Такое предположение всегда существует. Безусловно, я не говорю, что кто-то сейчас этим занимается, потому что это следует делать разумно, и мы должны учитывать имеет ли это пользу или нет. Мы ведь не занимаемся созданием бомбы. Если какое-то государство хочет создать бомбу, оно не будет подписывать ДНЯО, а раз оно не стремится к созданию бомбы, оно должно принять ДНЯО и у него нет причин этого не делать. Однако действительность заключается в том, что ДНЯО не имели для нас никакой пользы.

Смотрите! Если вы будете демонстрировать силу в отношении этих вопросов, вы добьетесь результатов – такова международная арена, – но если вы думаете, что на международной арене дела решаются тем, что вы кого-то обняли, нет, так это не работает. Если вы будете сильны, получите результат, поэтому Иран должен наращивать мощь.

- Как это можно интерпретировать в настоящее время в нашей атомной политике?

- Интерпретацией этого в нашей атомной политике заключается в следующем: вы никогда не отказывайтесь от переговоров, но и на переговорах не сдавайтесь, в то же время выдвигайте рациональные решения. Я не говорю, что не следует быть гибким, но гибкость следует проявлять там, где их целью является урегулирование вопроса. Например, лидер революции также некогда сказал о «героическом смягчении». Это касается того момента, когда противоположная сторона также намеревается сделать это. Но если противоположная сторона будет говорить: «вы должны капитулировать», здесь не следует сдаваться, следует проявлять стойкость.

- Доктор, в предстоящие недели перед нами стоит вопрос «спускового механизма» (snapback), дискуссии на предмет которого начались несколько месяцев назад. В вопросе механизма snapback европейцы играют главную роль и используют это посредством средства угрозы в отношении Ирана. Как вы оцениваете этот механизм и поведение европейцев в этой связи?

- Европейцы понятно чем занимаются, это не нуждается в оценке, это яснее ясного, т.е. они выполняют часть плана США. Но в этом вопросе есть разногласия. Многие страны, в том числе Россия и Китай даже обнародовали заявление и считают, что «спусковой механизм» (механизм разрешения споров по СВПД или механизм возврата санкций) предусмотрен на тот момент, когда одна из сторон не привержена положениям СВПД. Кто не был привержен? Атаковали наши объекты, почему «спусковой механизм» применяется против нас? С точки зрения соблюдения международных прав, положение на самом деле является печальным. Есть стихотворение, в котором говорится: «Стрела твоих ресниц из-за стекол очков/ попала в сердце и убила брата моего». Т.е. провинился один, а наказывают другого. Международная арена поистине является странной и на ней происходят такие печальные события. Следовательно, разногласия существуют.

Другое разногласие связано с тем, что когда вы хотите воспользоваться «спусковым механизмом», вы не можете сразу же обратиться в СБ ООН. Сначала вы должны подать заявление, там есть экспертная комиссия, есть коллегия министров, затем это должно быть изучено и только потом передано в Совбез. Они же сразу обратились в Совет Безопасности!

Следующий момент заключается в том, что США вышли (из СВПД). Сколько осталось участников? Осталось 6 участников: Иран, Россия, Китай и три европейские страны. Получается три на три. Как принимать решения? Таким образом, если было бы 7 стран, то имело бы значение «большинство», а пока – три на три. Другими словами, если они решат действовать по правилам, это не так-то просто.

Логично было бы, если бы они решили вопрос путем переговоров, но они хотят решить посредством давления. Давление в свою очередь является двух видов: один – метод американцев: они нанесли военный удар; другой – их метод: подняли над нами знамя «либо сделаете, что мы говорим, либо будет по-другому». Хотя в тексте – так, как мы сказали. Следовательно, в этом вопросе существует разногласие.

- Доктор, у Вас есть также опыт в вопросе сотрудничества и стратегической договоренности с КНР. Каковы в настоящее время наши отношения с Китаем и Россией и как они продвигаются? Ведутся к тому же дискуссии – я, конечно, не хочу сейчас судить – что они во время этой войны, например, не проявили себя так, как следовало бы. Хочу услышать Вашу оценку, в каком положении мы находимся по отношению к этим двум странам и в какую сторону движемся?

- В целом наши отношения с этими двумя государствами являются хорошими и у нас очень хорошие политические отношения, очень хорошие торговые отношения, поддерживаем также военное сотрудничество и сотрудничество в области безопасности. Страны работают с нами исходя из своих особых соображений, также поступаем и мы. Другими словами, на мой взгляд, не следует ожидать, что страны будут работать с нами так, как мы этого хотим. Всякий в процессе сотрудничества привержен каким-то координатам и делает это в определенных рамках.

Ну, раз западные страны с нами не работают, что нам делать? Те, кто призывают не работать с ними, считают, что мы должны стоять в одиночку? Раз западные страны с нами не работают, мы работаем с Китаем, работаем с другими странами. Так как они в отношениях с нами подняли планку, мы установили с ними стратегические отношения, и если быть честными они сотрудничали с нами. Во всяком случае в период санкций, мы работали с этими странами и нашими соседями. В мире политики решений столько, сколько стран в мире. Западные страны ошибаются, если думают, что если они нахмурятся на Иран, иранцы откажутся от рациональности и скажут: «мы вас умоляем, мы сдаемся, будьте любезны!»; Иран, естественно, найдет другой путь.

Я считаю, что Иран правильно поступил, что воспользовался соседями, использовал другие страны и практически в какой-то степени решил проблему санкций. Я не говорю, что он уничтожил все аспекты санкций, ведь они все же оказывают влияние на нашу экономику, однако во всяком случае не следует допускать, чтобы они оказывали на нас давление, а мы ничего не делали. Поэтому решения принятые государством, на мой взгляд, были правильными. Возможно, какая-то страна с нами работала в меньшей степени, другая же в большей.

- Было представление в последний год до войны, в конце войны это повторилось снова и сейчас, когда мы немного удалились от войны, вновь слышны разговоры о том, насколько гармонируют друг с другом дипломатия и действия «на земле», насколько они скоординированы? Продвигают ли они вперед какой-то план или каждый из них тянет веревку в свою сторону? Я хочу услышать мнение господина Лариджани на этот счет.

- Эти два вопроса вообще неразделимы друг от друга, более того это элементы национальной мощи.

- В последний год сложилось впечатление, что дипломатия, например, выступает за одно, а действия «на земле» – за другое, касательно мер и методов конфронтации с Израилем.

- Я об этом и хочу сказать. Оба они не являются разными вопросами, чтобы мы могли говорить, что дипломатия сама по себе выступает за одно, а действия «на земле» – за другое. Государства, которые преследуют свою национальную мощь всегда рассматривают все это вместе и даже включают в это экономику. Естественно они это балансируют. Говорят, например: «в этом деле мы поступим так, потому что это необходимо для нашей национальной мощи: дипломатия, ты действуй так;  ты "земля" действуй так; экономика, ты сделай это; а ты культура – это». Следовательно, то главное действие или мера заключается в движении в сторону национальных интересов и национальной мощи, и она объясняет свою долю в действиях «на земле», в дипломатии, в экономике, в культуре и обществе. Успешной является страна, которая, определив главное действие в сфере национальной мощи и намеревающееся сделать правильный шаг, правильно представляет свою интерпретацию в этих сферах и своевременно определяет свои шаги.

- Т.е. в нашем случае они были скоординированы?

- Они всегда были скоординированы и в настоящее время скоординированы. В этом вопросе у нас нет проблем и они движутся плечом к плечу. В частности, главная обязанность ВСНБ заключается в этом: если какое-то дело является необходимым для национальной безопасности, определить задачу дипломатии, определить, что делать «на земле», что делать экономическому сектору. Согласно Конституции, ВСНБ – это место, где должны рассматриваться вместе сфера экономики, обороны и дипломатии. Как следствие, в составе ВСНБ присутствуют представители всех секторов: военного, экономики, внешней и внутренней политики.

- Доктор, как Вы оцениваете недавнюю договоренность Армении и Азербайджана в США? Может ли это нести угрозу нам? Каковы наши возможные меры в этом вопросе?

- В целом это связано с более крупным вынашиваемым планом, который затрагивает не только Иран. В большей мере он предусматривает использование Центральной Азии и Кавказа, на которые США, НАТО и им подобные, несомненно, лукаво зарятся. Это своего рода и давление на Россию, и давление на нас. Вопрос в следующем: сможет ли это действие привести к геополитическому удушью Ирана или нет? Это зависит от того, как мы связаны с этим вопросом? Если учитывать то, что со мной связался секретарь СНБ Армении и дал объяснения – связались с МИД, связались с президентом и объяснили – я не могу утверждать правильным или неправильным было то, что они сделали. Они могли поступить более правильно. Но суть их слов сводится к следующему: это – торговая мера, и мы хотим создать разные пути, чтобы этот путь стал беспрепятственным, и мы ни в коем случае не хотим перекрывать маршрут Север-Юг. Безусловно, это должно быть задокументировано. Телефонные разговоры не обладают достаточной компетентностью. Если это будет задокументировано и будет достигнута договоренность, это не сможет создать для нас геополитического удушья: то – одно, это – другое, но если это станет препятствием, то сможет. Следовательно, все зависит от того, как к этому подходить, и это то, что мы и они в настоящее время обсуждаем.

- Т.е. есть происходящее в настоящее время «на земле» само по себе не представляет для нас сущностной угрозы?

- Да, по сути это сейчас может не представлять угрозы, при условии, что будет сделано то, о чем мы сказали. Безусловно, всегда следует быть внимательным, я не говорю, что это является неважным.

- Согласно аналитике Исламской Республики, что может называться «геополитическим удушьем» в этом регионе, чтобы мы могли сказать, что если это произойдет, мы выступаем против этого?

- Геополитическое удушье на данном отрезке времени в данном случае произойдет, если будет перекрыто ваше сообщение с Арменией; если будет прервано ваше сообщение и у вас не будет доступа, в этом случае уместно говорить об «удушье». Однако объяснения, которые Армения дает Ирану, не свидетельствуют об этом. Если произойдет «удушье», о котором мы говорим, мы обязательно должны будем отреагировать. Однако их нынешние объяснения свидетельствуют о том, что об этом речи не идет. Безусловно, это должно быть предельно ясным, и я думаю, что поездка президента туда в значительной степени прояснит этот вопрос.

- Наша связь с одним из соседних государств и характер наших взаимоотношений с ним, с учетом разговоров по поводу их сотрудничества с израильтянами в ходе военной агрессии на нашу страну, вызывают в какой-то степени вопросы у общественности. Если можно, объясните.

- Если бы они сотрудничали с Израилем, это, несомненно, не было бы ожидаемым с нашей стороны.

- Т.е. Исламская Республика теперь уверена, что они сотрудничали с израильтянами во время 12-дневной войны?

- У нас пока нет никаких признаков, связанных с этим. Обратите внимание, мы должны говорить аргументировано. Некоторые ведут разговоры, но нам нужны веские аргументы. У нас пока нет доказательств. Само правительство Азербайджана открыто заявляет, что такого не было, и у нас пока нет доказательств, которые мы могли бы положить на стол. К тому же следует помнить, что страна Азербайджан является нашим мусульманским соседом и в плане культурных связей он очень близок к нам, является нашим другом. Допустим, в некоторых вопросах они с нами не согласны, равно как и в наших южных регионах есть страны, которые имеют такие же отношения. Мы, безусловно, обязательно учитываем это в дружбе со странами. Дружба это градуированная вещь. Вы можете дружить с какой-либо страной во многих сферах, во многих других по некоторым причинам вы можете действовать, учитывая приоритеты. Например, такие крупные государства как Россия и Китай, с которыми мы поддерживаем взаимоотношения, имеют связи с Израилем; но мы в этом вопросе преследуем свои интересы. Мы должны признать, что в современном мире такая множественность присутствует, и интерпретацию, которой придерживаемся мы в отношении сионистского режима, многие страны не разделяют. Безусловно, некоторые придерживаются такой интерпретации – как Ирак и ряд других стран – и думают также как мы.

- Я имел в виду не то, каких взглядов он придерживается, а имел в виду, что он мог выступать источником действий против нашей безопасности.

- Потенциально такое всегда возможно, но в этот раз этого не было. Т.е. объяснения, представленные правительством Азербайджана, не свидетельствовали о том, что они принимали против нас меры. Во всяком случае, у нас в настоящее время в Совбезе нет веских аргументов на этот счет, и мы верим, что правительство Азербайджана, которое является дружественным правительством, мусульманским и нашим другом, не будет этого делать. Согласно изучениям с нашей стороны, у нас нет доказательств в этой связи. Однако если однажды мы что-то выявим, действовать надо будет по-другому. Но в настоящее время у нас нет доказательств, и мы не можем действовать исходя из безосновательных заявлений.

- Доктор, возвращаясь к предыдущей теме, думается, что «спусковой механизм» будет реализован. Каким будет ответ Ирана в этом случае?

- В этой связи в настоящее время внутри идут обсуждения, и, насколько мне известно, некоторые страны прилагают усилия по переговорам, чтобы не допустить этого; Россия и Китай придерживаются другой позиции, они против.

-Если они предложат продлить, Иран согласится?

- Здесь существует разногласие. Мы так не считаем. Некоторые страны выдвинули такое предложение, но Иран так не считает; т.е. считает, что это станет очередным поводом время от времени заявлять: сейчас продлили на 6 месяцев, в следующий раз пусть будет на год. У нас была договоренность, которая должна была закончиться в течение 10 лет, мы не договаривались, чтобы они так сказать вероломствовали и продлевали его. Иран действительно с этим не согласен. Хотя некоторые внутри сказали, что было бы неплохо согласиться, например, на эти 6 месяцев, но в целом мы с этим не согласны.

- Т.е. Совбез пока еще не принял решения на этот счет?

- Нет. В СБ есть процедуры по этому вопросу, которые необходимо провести. Как я уже сказал, существует разногласие на предмет того, как реализовывать «спусковой механизм» и это разногласие – среди важных стран. Если будет передано в СБ, то и здесь будут дискуссии. Там могут принять решение запускать его или нет.

- Если это произойдет, какими будут меры Исламской Республики? По-видимому, это самый худший из возможных вариантов!

- Тогда и примем меры. Вы примите во внимание самый худший вариант, но до этого еще есть время.

- В заключение, если считаете есть что добавить, будьте добры.

- Я на самом деле считаю, что в нынешних условиях усилия всех нас должны быть направлены на устранение нужд народа. Это – самый важный вопрос, который в настоящее время является для нас болезненным. Я думаю, что есть и пути решения, т.е. необходимо усердствовать. Тот факт, что в стране, например, народ сталкивается с проблемами при устранении своих первостепенных нужд, это расстраивает больше всего и должно быть решено. Есть некоторые вещи, как проблема электричества, газа и пр. их решить можно. Необходимо усердствовать, т.е. не следует допускать, чтобы наши заводы встали. Если предприятия перестанут работать, ваш национальный капитал будет падать. Сегодня в Иране этого не должно происходить. В некоторой степени в ходе диалога со странами правительство работает, чтобы урегулировать эти проблемы и дисбаланс. Возможно, этот момент является центральным моментом и все мы должны усердствовать в этом деле. Безусловно, работа в основном лежит на плечах правительства и парламента, мы же отвечаем за их национальную безопасность; но мы переживаем, потому что это подрывает стабильность народа.